Римский орел - Страница 88

Спустя полчаса поредевшая кентурия выстроилась на дороге. Всадники – впереди, пехота – замыкающие. В середине – десяток позаимствованных в имении возов: с легкоранеными, амуницией и добычей. И телами тех двадцати шести, кому «не повезло».

– Ну, парни, как вам вкус победы? – спросил Черепанов.

Он не увидел особого восторга на усталых лицах. Иного, впрочем, подполковник не ожидал. Устали мужики. Бой – не увеселительная прогулка. А впереди – десятимильный переход. Ничего, крепче будут.

– Война – это потрудней, чем землю пахать, – сказал Геннадий. – Но вы – молодцы! Я вами доволен. Я горжусь тем, что вы – мои солдаты!

– Служим Риму и Августу, – не очень уверенно выкрикнул кто-то. Но тут же кто-то другой грохнул древком о щит. И остальные, уже слитно, разом, грянули. Раз! Два! Три!!!

– Слава кентуриону Черепу! – взревел Мелантий Ингенс.

– Ave! Vivo! Victoria! – вразнобой закричали легионеры.

Вот так-то лучше.

– Они станут еще веселее, кентурион, после дележки трофеев, – заверил Черепанова Трогус, когда колонна тронулась.

Рука декуриона повыше кисти была перетянута льняным бинтом, но физиономия так и сияла.

– Не сомневаюсь, – кивнул Геннадий. – Это только начало, Тевд. Нас всех ждет славное будущее.

– С тобой – да! – Трогус осклабился. —

Ты – победитель! Увидишь, сколько будет кандидатов на освободившиеся вакансии в нашей последней кентурии! У тебя есть шанс здорово разбогатеть!

– Неужели ты думаешь, что я стану наживаться на новобранцах?

– А ведь и впрямь не станешь! – констатировал декурион. – Слушай, командир, пожалуй, я хотел бы родиться там, где все вожди такие, как ты. Будь вы хоть трижды варвары!

– Каждому – свое, Тевд, – сказал Черепанов. – Имей в виду, если ты и у меня будешь опаздывать из увольнения – мало не покажется. Но одно опоздание я тебе прощаю. Авансом. За сегодняшнюю доблесть.

– Ты знаешь! – удивился Трогус. – Ах да, конечно. Ты же читал мои бумаги. Ты не думай, командир. У нас все опаздывали. Только у меня три раза не нашлось денег для отступного. Проиграл все, понимаешь…

– Не понимаю, – сказал Черепанов. – И не пойму. Но к «серебряному запястью» тебя представлю. Заслужил.

– Благодарю! Слушай, а эта домна и впрямь дочь сенатора?

– Да.

– Тогда я свое запястье получу, это точно.

А ты, готов побиться об заклад, получишь «венок». Никак не меньше.

– Поживем – увидим, – философски ответил Черепанов.

Лучшей наградой для него была сегодняшняя победа. Его первая победа на этой земле. И четкое понимание, что сегодня они сделали нечто действительно настоящее.

Глава седьмая Еще один визит в сенаторское поместье

Золоченый панцирь вожака варваров Черепанов взял себе. Выглядел он ничуть не хуже доспехов, в которых красовался преторианец. И шлем Геннадий надел парадный. И «форменные» серебряные поножи. Приоделся, словом. Не хуже Аптуса. У того, правда, вся грудь – в наградах, а у Черепанова – ни одной. Но это даже и неплохо. Скромно.

– В Августу? – поинтересовался Пондус, когда Черепанов пришел за увольнительной.

Геннадий пожал плечами. В Августу он не собирался, но Толстяка это не касается. Перстень из трофейных, подаренный Черепановым, красовался рядом с золотым кольцом первого кентуриона. Дорогой перстень. Наверняка ворованный, содранный с пальца какого-нибудь римлянина. Или отрубленный вместе с пальцем. Почти все трофеи, взятые на разбойниках-варварах, были примерно одинакового происхождения. Но это никого не интересовало. Черепанов уже знал: гражданские законы о возврате похищенного имущества на армию не распространяются. Вот если у тебя в трактире плащ сопрут, а потом ты его увидишь на каком-нибудь гражданине,– можешь смело тащить гражданина к судье. Если справишься. И получишь плащ обратно, если там, у судьи, сумеешь доказать, что плащ – твой.

Но если ущемленный в имущественных правах гражданин попробует наехать на кентуриона, носящего перстень, некогда принадлежавший гражданину, но взятый в качестве добычи… Что ж, зубные протезы делают и здесь. И жаловаться особо некому, потому что полицейские функции в пограничных провинциях тоже выполняют легионеры.

И функции палачей, кстати. Местные вигилы – они больше насчет пожаров. Хотя вот Черепанова в свое время едва не прихватили «за оскорбление величества». Так что всякое бывает. Впрочем, Черепанов готов был на что угодно спорить: первый кентурион Тит Пондус, с детской непосредственностью обрадовавшийся подарку, к желающим отнять у него «игрушку» отнесется точно не по-детски.

Черепанову перстня не жалко. И набитой серебром шкатулочки с затейливой инкрустацией и хитрым замочком, которую Геннадий преподнес Феррату, – тоже. Надо, значит, надо. А вот Аптусу он сделал подарок не по долгу, а от души: орин, снятый с вожака варваров, две сцепившиеся кошки из тяжелого мягкого золота. Штуковина, хоть и выкованная с большим искусством, но явно не римской работы – и тем особенно ценна. Редкость.

Ничего, были бы руки да голова, а деньги будут. Это Черепанов усвоил твердо. Еще в той жизни.

С собой он взял Трогуса. Для солидности и чтобы в дороге не скучать: Тевд, битком набитый всякими местными историями, был превосходным спутником. Он, единственный в черепановской кентурии, умел читать и писать. Окончил так называемый лудус – местную начальную школу. В Риме. Отец Тевда планировал вывести старшего сына в люди, но разорился. Тевд вступил в армию и ничуть об этом не жалел. Полагал, что быть удачливым воином поинтересней, чем вороватым чиновником.