Римский орел - Страница 29

К оглавлению

Кентурион шумно потянул носом воздух.

– Угу, – сказал Черепанов. – Дым. И корова мычала. Жилье неподалеку.

– Да, – римлянин широко улыбнулся, – дым, да. И Данубий.

– Что?

– Река. Большая река. Я чую ее: она близко. Данубий это. Череп! Я уверен!

– И что? – Подполковник не понимал его восторга.

– Там… – Кентурион махнул рукой вперед. – Там, дальше, – она.

– Кто?

– Она, друг мой Геннадий! Империя! Рим! Вперед, ну! – И Плавт вприпрыжку понесся вниз по склону. Подполковнику ничего не оставалось, как последовать за ним.

Радость римлянина заразила Черепанова. Он тоже мчался вперед, перепрыгивая через корни и валежник – только стволы мелькали…

Как и следовало ожидать, ничем хорошим подобная беспечность закончиться не могла.

Они с ходу вылетели на опушку…

Оп-паньки!

Шагах в пятидесяти тянулась узкая грунтовая дорога. Ниже, примерно в полукилометре, синела большая река. Между лесом и рекой лежал невысокий холм, увенчанный деревянной крепостцой, вокруг которой в беспорядке были разбросаны домишки, маленькие огородики и узкие желтые полосы полей.

Поля, поселок, река, крепость, дорога… И человек двадцать вооруженных всадников, поднимавшихся по дороге вверх.

Гонорий плюхнулся ничком в траву так быстро, словно его ухватили за ноги. Черепанов последовал его примеру, замешкавшись не более чем на полсекунды.

– Ах ты мохнатая задница Орка! – прошипел кентурион. – Вандалы! Откуда они взялись, пожри их Кербер!

У Геннадия не было ответа на этот вопрос. Определять племенную принадлежность местных дикарей он мог. А о вандалах знал только, что они захватили и порушили Рим. Вернее, захватят и порушат, если здешняя история соответствует той. И сим деянием навеки обессмертят себя популярным словом «вандализм».

Плавт осторожно приподнялся над травой и тут же снова прижался к земле.

– Они едут сюда. Череп, – прошептал он. – Что скажешь?

– Попробуем удрать? Может – в лес?

– В таком лесу от конных не спрячешься.

– Тогда – драться?

Римлянин бросил на него быстрый взгляд.

И кивнул.

– Лучше удар в лицо, чем стрела в спину, – сказал он.

«Что в лоб, что по лбу», – подумал Геннадий, но промолчал. Он надеялся, что и на этот раз как-то удастся вывернуться. Если ты раз за разом попадаешь в ситуации, когда шансы превратиться в удобрение раз в сто превышают шансы уцелеть… и все равно остаешься в живых, то к этому как-то привыкаешь. И начинаешь думать, что так и должно быть. По крайней мере с тобой. И нет безвыходных положений, а есть только критические моменты, когда выход неочевиден. И если не хлопать ушами, а пошевелить тем, что между ними…

Словом, «пока все идет неплохо», как сказал один молодой человек, пролетая мимо двенадцатого этажа.

А всадники приближались. Подполковник уже отчетливо слышал дробный стук копыт.

Гонорий, не поднимаясь, закрепил покрепче мешок с барахлом и переместил щит так, чтобы тот прикрывал спину, после чего сразу стал похож на черепаху-переростка.

– Идея такая, – прошептал римлянин. – Выжидаешь, сколько можешь, а потом прыгаешь и стараешься захватить лошадь. И удираешь во весь опор.

– А как насчет стрелы в спину? – осведомился Геннадий.

– Ну это как получится. – Кентурион оскалился. – Не боись, Череп! Прорвемся!

– Да я особо и не боюсь, – заметил Черепанов. – Но думаю, нам стоит переползти к тем кустикам.

Римлянин скривился:

– Раньше надо было… Уже не успеем. Все, молчи.

Но сам тем не менее осторожно пополз влево. Правильно, лучше набрать хоть какую дистанцию.

А вандалы были уже совсем близко. Можно было услышать, как они переговариваются. Похоже, эти парни точно знали, что Геннадий и кентурион где-то рядом. Знали и не торопились.

Геннадий, перекинувший щит назад по примеру Плавта, вжался в землю, зарывшись в длинные желтые лохмы травы. Он знал, что судьба всегда дает ему шанс. Хотя бы один.

Стук копыт – рядом. Но недостаточно близко.

А вот еще…

Длинная тень коснулась жухлой травы, прикрывавшей руку Геннадия. И копье, которое держала эта рука.

Подполковник не видел – чувствовал, как надвигается, нависает над ним сдвоенная массивная фигура: конь и всадник…

Вандал заметил зарывшегося в траву человека, почти наехав на него… Заметил и издал короткий гортанный возглас – удивился.

А уж как он удивился в следующий миг!

Черепанов ждал до последнего… Ждал, когда конское копыто окажется в метре от его головы, ждал этого удивленного возгласа…

Резко воткнув черен копья в землю, Геннадий выметнулся вверх, ударил двумя ногами в вандальский щит. Вандала вынесло из седла – охнуть не успел. И не успел он еще удариться оземь, а Черепанов уже утвердился в седле. Вот и пригодился хапкидошный «противоконный» приемчик.

Геннадий рванул узду, не дал коню встать на дыбы. Пинок по морде – когда конь вознамерился цапнуть его за ногу, пинок по ребрам – пошел! Конь злобно заржал, заплясал на месте! Еще раз получил по ребрам – шевелись, скотина! Пошел! Марш!

Конь завизжал – будто железо по стеклу заскрежетало. Боковым зрением Черепанов успел увидеть, как к нему летит, выставив копье, еще один всадник. И как навстречу вандалу из травы выбрасывается нечто темное и стремительное. Всадник летит с лошади…

Тут трофейный конь Черепанова наконец решил сдвинуться с места и пустился тряским галопом в сторону леса.

Геннадий слышал позади пронзительные вопли, но не оборачивался. Он припал к шее коня, к жесткой пыльной гриве и беспокоился только о том, чтобы не свалиться.